24.

— Бойцы! Будьте внимательны и вежливы! — еще раз напомнил судья, — Пожмите друг другу руки!

Мошонкин Николай протянул свои руки для пожатия, но Вагинос рассмеялся и плюнул ему в лицо. Николай ловко увернулся. Плевок попал в ухо судье. Судья укоризненно покачал головой.

— Негоже так вот…. Не по-спортивному. – вытирая вязкую слюну Вагиноса с уха, покачал головой Аромат Помоев, — Кстати, я вам не рассказывал притчу об армейском рок-н-ролле?

— Нет! – ответил Мошонкин Николай, не отрывая взгляда от зрачков Вагиноса.

— Я коротенько, пока вы оба живы,  — сказал судья, — так вот. Я ведь не сразу стал судьей на Белаторе. Сначала был прокурором в международном суде в городке Гаага. Потом как-то вдруг неожиданно увлекся рок-музыкой. И достиг немалых высот. Во время срочной службы в ВВС СССР, я долгое время был фронтменом нашей военно-воздушной рок-группы до тех пор, пока наш ВИА не разогнали из-за низкой воинской дисциплины и употребления запрещенных жидких препаратов высокой крепости. Величайшими фронтменами рока в свое время были Ян Гиллан, Бон Скотт, Мик Джаггер, Джимми Хендрикс, Роберт Плант и Оззи Осборн. Они как мы тоже употребляли разогревающие препараты. Я, примерно, как и они, обладая высокой харизмой и мощным вокалом (когда я, стоя на посту, ранним утром распевался – вороны в панике разлетались по окрестностям на расстояние до 20 миль) добился сумасшедшей популярности. Правда, в масштабах нашей войсковой части номер…. Впрочем, номер я вам ни за что не скажу!

Жизнь рок-музыканта в советской армии 70-х годов была интересна и непредсказуема. Гастрольный график был насыщенным и плотным. Нас частенько вывозили на концерты в подшефные колхозы и совхозы. Сотни доярок и механизаторов, неизбалованных рок-музыкой, затаив дыхание, открыв глаза и рты, внимали нашему пению, открывая для себя музыку Буржуазного Запада. Репертуар нашего ВИА утверждался сначала заведующим клубом, потом замполитом роты, а потом самим замполитом полка. Но для офицеров мы играли песни ВИА «Пламя», «Самоцветы» и «Голубые гитары», а когда выезжали на гастроли в колхозы и совхозы Тульской области, то исполняли уже жесткие композиции Джо Кокера, Лед Зеппелин, Эрика Клептона, Дип Пепл, Битлз, Извините что не в порядке субмординации. На редких концертах в вонских частях нашего гарнизона, мы пели песни про березки и рябины, про куст ракиты над рекой, про верную девушку, ту, что ждет солдата и не ходит в кино с пьяным, разнузданным, неуемным, наглым раздолбаем, закосившим от армии. А уже потом, после небольшого локального фуршета, на танцах играли Creadence, Suzi Quatro, Grand Funk и, конечно же нестареющую, нереально популярную среди доярок — «Smoke on the Water» Deep Purple!

Однажды мы, как всегда перед выездом на гастроли, укладывали аппаратуру, шнуры, стойки, микрофоны. По традиции, в один из ящиков, под провода, микрофоны и удлинители, мы укладывали запрещенные в армии тонизирующие военных рок-музыкантов напитки. Но что это? Я никак не мог найти этого драгоценного ящика! Где он? Это катастрофа!

— Где ящик с проводами? – кричал я взволнованно и громко, зная, что без проводов, ровно, как и без тонизирующих напитков, концерт может и вообще не состояться! Сотни механизаторов останутся сегодня вообще без «Smoke on the Water»!

— Здесь он! Заходи! – крикнул мне зловещим, не предвещающим ничего прекрасного, голосом, начальник клуба, капитан Пудило.

Войдя в кабинет, я увидел на столе наш заветный ящик, а рядом – пять бутылок тонизирующего пойла.

— Что это? – указал он перстом на бутылки.

— Это водка! – воскликнул в искреннем удивлении я, мгновенно узнав эти бутылки. Их вообще трудно спутать с молочными. Мне казалось, в звании капитан пора бы уж научиться отличать водку от молока.

— Но я не буду пить! И не уговаривайте! – наотрез отрекся я.

— Тебя никто и не просит! Откуда они в вашем ящике? – спросил голосом следователя СМЕРШа, капитан.

— Думаю, что их подсунули фанаты поклонники нашего творчества во время последнего концерта! – четко отрапортовал я.

И тогда капитан, совершил такое коварное кощунство, от которого набегут слезы у многих солдат того трудного, скудного, унылого времени. А рок-музыканты той «безроковой» эпохи вообще будут биться в истерике. Так вот: он дал нам молоток и заставил каждого, по очереди разбить по бутылке над ведром, а потом вылить содержимое прямо на снег, возле входа в клуб. Стиснув зубы, в скорбном молчании, мы подчинились приказу. Мы ведь солдаты! Нет! Мы не плакали. Мы вовсе не ели жадно и торопливо загребая ладонями этот снег, когда ушел капитан. Мы были выше этого. Мы только слегка так покушали и все. Мы знали, что в каждом сельском клубе, куда мы приезжали на гастроли, фэны нас все равно встретят чаркой и хлебом-солью. А потом в перерыве, сраженные наповал звуками «Smoke on the Water», они будут с криками носить нас на руках прямо в буфет и обратно. Такова непостижимая сила РОКА! А потом нас разогнали, оставив селянок без скупой солдатской ласки, а механизаторов без «Smoke on the Water». Вы поняли: зачем я вам все это рассказал?

— Нет, — признался Николай в недоумении, пытаясь постичь суть услышанной притчи.

— А то, что вы должны понять, в какое прекрас Ное время вы живете! Вы можете слушать и исполнять любую музыку, которая вам нравится! Вы можете заниматься любым спортом! Вы можете есть любую колбасу и носить любую одежду! Вы можете вызвать на дом проститутку или поехать в бордель! Это великое счастье! Все это было недоступно нам при социализме! А сейчас – Файт! – и Аромат Помоев взмахнул рукой в белой перчатке перед носом Мошонкина Николая.

25.

— Теща! Вы? – одними губами спросил Мошонкин Николай.

— Зять?! – сдавленно прохрипел Вагинос. – Это я, Зять! Ya! Ya!

— Но как же так? – прошептал Николай в лицо Вагиносу, едва только схватка началась.

— А вот так! – криво ухмыляясь, ответил Карлос Вагинос, — Узнала, что ты стал заниматься микс файтингом, я сменила пол, и тоже стала заниматься, чтобы встретиться в смертельной схватке на Белаторе с тобой, гадьеныш, и убить тебя!

— Не смейте называть меня «гадьеныш», невежда!

— Ой-ой-ой! – с убийственной иронией воскликнула Вагинос и гулко расхохоталась, словно стая диких, обезумевших сов и изловчившись провела удачный Хай Кик, попав в челюсть Николая. Николай охнул, прикусил капу зубами, пошатнулся, но удержался, и волчком закружил вокруг тещи, в стремительном и страшном танце…

26.

— Граждане судьи! Ваша честь! Я Мошонкин Николай, неожиданно для себя сегодня встретил в легендарном восьмиграннике свою тещу Клару Исааковну Зашибейц! – кружа по восьмиграннику думал Николай, обращаясь к воображаемым судьям, — И теперь, настала пора расставить точки над «И». Итак, если быть объективным, все было вот так. Меня жестоко наебали. Моя девушка, Софа, с которой я имел постоянные и необыкновенные, половые сношения, циничная и беспринципная деревенская красавица, однажды сказала:

— Колька! Поехали ко мне, в деревню! Отдохнем! Там красота! Там чудо! Речка! Лес! Рыбалка! Грибы! Ты же любишь рыбалку?

Ваша Честь! Клянусь котомкой Агасфера: я ненавидел рыбалку. Скука! Тоска! Сидишь, на берегу с удочкой, а ни хуя не клюет! Я в своей жизни пару раз ловил. Однажды в Керчи. Голодный был, как собака. Пришел на причал в Аршинцево, это пригород Керчи, где причал новый строился. А там мужик на старом причале сидит. И у него с полкило ставриды в сумке. Я сел рядом. «Дай, — говорю одну рыбку!». Он ответил, как Христос: «Хуй тебе, я тебе лучше, дам удочку. Потом ее спрячешь здесь, под камень. Мне на смену надо итить!». Клевало прекрасно. Я пять штук выловил, каждая с ладонь. Потом дельфины подошли, ставриду испугали. Ушла. Я удочку, как сговорились, под камень спратал. А удочка — это леска и крючком и грузилом! Пять штук рыбин тут же съел в сыром виде. А грибы никогда не собирал, только предпочитал есть. А в тот раз я впервые покривил душой.

— Да! Я люблю РЫБАЛКУ! Сказал я тогда своей девушке Софе. (У меня была в то время любовница по фамилии Рыбалко! То есть я, теоретически, не лгал! Хотя, у нас любви с РЫБАЛКОЙ и не было. Я девушку Софу любил. И вот я собираюсь ехать в деревню к своей девушке Софе, на рыбалку. Но перед этим надираюсь, как свинья! Лежу на кровати у нее полумертвый, и жду, что она скажет: «Эей! Парень! В таком состоянии я не возьму тебя!» Я, признаться, не хотел ехать. У меня было дурное предчувствие. И все вроде идет к тому, чтобы я не поехал. Но она говорит: «Вставай, свинья позорная, пьянь вонючая! Поехали! Едем!» И это так о своем любимом парне! Ужас! Шесть часов едем! Я протрезвел. Приезжаем в деревню, а там полный двор родственников! Столы накрыты! Бухло стоит! Мужик, ее отец, депутат местного собрания, подходит и говорит: «Я тебе, мужик, такую жизнь устрою, если ты не женишься на ней! Мало не покажется!» Женился я. А куда, на хуй денешься? Чудная курчавая дочурка родилася у нас. Дальше – больше. Стоим, как-то, теща я и жена на берегу речки Усманки. Я только что вернулся с командировки из Москвы, где непредумышленно заблядовал со страшной силой. Не могу понять: почему? Жена – юная красавица! Равной ей нет! Она на 16 лет была моложе меня. Но, почему я повелся на 40-летнюю продавщицу овощного магазина? Не понимаю! И сейчас не могу дать объяснения! Мы сошлись с ней в ванной комнате. Потом я, в ужасе и в сраме, закрыв лицо руками, убежал в слезах на вокзал. Приехал в родной, провинциальный, городок. И мы стоим с тещей Кларой Исааковной и родной женой Софочкой (а перед этим уже сошлись в половой схватке один раз в водах Усманки и вдругорядь — в деревянном домике. Я в то время был безумен по части секса). У меня в руке веточка, допустим, родондрона. И я так спокойно, обмахиваюсь от комаров. Бью себя по ляжкам оголенным. Я же в шортах стою. И Теща говорит: «Вот если бы ты, гад, любил мою девочку, то ты бы ее, в первую очередь, обмахивал!». Да как ебанет меня по харе своей веточкой, как бы играясь, но в этом ударе я почувствовал, лютую ненависть и ярость. У меня и в мыслях тогда не возникло: обмахивать мою молодую жену. Дурак, наверное, был.

27.

— Эх! Хэ! Хэу! Опа! Иди сюда! — шептал сквозь слезы Мошонкин Николай, подбадривая сам себя, — Я тебе сейчас навешаю! Вот так! А вот так! Маунт! Ага! А вот Лоу кик? А? Съела? А вот Фул Гильотину съела? Тварь позорная? А вот тебе Джеб в ухо! А вот тебе, сучка, клиебар! А вот тебе падла, болевой на обе руки!!!! А кимауру не хотела, падла рыжая? Иди сюда! Я тебя уделаю! Ишь, вона как ты! Ой! Гадина- говядина! Что ты делаешь? Больно-о-о-о-о-о-о-о-у-у-у-у-у-у-у!!!!! А вот тебе хули тут, собака позорная! На тебе! О! Больно! Да что ж ты! Да мне???? В харю? У-ю-ю-ю-ю-б-б-б-б-пп-п-п-пп-п! Ебаньки-и-и-и-и-и! Хватит! Тпру-у-у-у-у! Вот тебе в рожу! Сучка! Съела? А вот тебе фронт кик! Падла! Удушение и кросс! Съела? Бэк маунт!

Николай знал, как построить бой. Тактика была выработана вместе с Мудославом и Рафаэлем уже давно. Вспомнил Мошонкин Николай слова старца Мудославу. (Нашел время перед боем, смотался на денек в Сибирский скит, чтобы получить последнее напутствие мудрого волхва)

— Скажи старче! Как же мне одолеть Карлоса Вагиноса с его разрушительной ударной техникой? — спросил его тогда Николай.

— Аще восхощать якоже снидутся Вознюхаше почитати Карлосу рассказ свой юмористический смешной на ушко! – инструктировал Николая Верховный волхв, птицегадатель  Мудослав, — Штобы уссался паче чания неистово от смеха!

— Рассказ? Карлосу? – удивился юморист Мошонкин Николай, — Но как это можно?

— В партере, — лаконично ответил старец Мудослав, — Рече Пророк Бафолет: «Почитаем братия рассказ ворогу, словоблудный, смешной яко штобы врагъ наш уссался до смерти!». Вспомни сыно, яко ты мине рассмешил рассказами, и я уссалси прямо на одр! До сих пор воняе! Писано есть: рассмеши ворога твоего, неистово пса, чтобы он уссалси и сдох в блевотине своей.

Задумался тогда Мошонкин Николай. Крепко задумался. Не отпускало его сомнение в правильности пророчеств иллюмината Мудослава. Но через пару часов сомнения растаяли во мгле, словно звездочки на рассветном небе.

— А может быть, ты и прав, отче Мудослав, — задорно подумал Мошонкин Николай, — может и правда ошарашить противника юмористическим рассказом? Ведь до меня такого никто и не делал!!! Вспомни бой нокаутера Кости Глухова и борца Миши Газаева. Газаев провел почти весь бой в позоре, на карачках, одной рукой упираясь в пол, другой — прикрывая корпус и лицо. По правилам в таком положении Мишу нельзя бить. Он на секунду вскакивал, наносил пару слабых ударов и снова падал на карачки. До него тоже так никто не бился, на карачках. Все считали, что Газаев выбрал тактику труса, надеясь таким образом протянуть до конца поединка. Но Костя не выдержал и уебал Мишу, послав его ногой в длительный нокаут. Отчего же Николаю не удивить Белатор новой тактикой?!

Продумал, прикинул так Николай, и решительно вернулся в Пансильванию, на Белатор, за поясом Чемпиона мира. Тогда он даже в кошмарном сне представить себе не мог, какой сюрприз его там ожидает.

28.

Sands Casino. Event Center. Пансильвания. США. 21.03.

Николай поудобнее устроился сверху на Карлосе, обхватив  рыхлое туловище противника своими сильными, волосатыми ногами:

— А теперь слушай! Сюда давай! Слушай Сюда! Падла! — и Николай зашептал теще на ухо, время, от времени нанося сопернику удары сверху и сбоку по ушам, по вискам с обеих рук:

«У Давнищева с утра случилось расстройство желудка. Расстроился желудок без видимой причины: то ли оттого, что республиканцы проиграли демократам на выборах в Италии, то ли оттого, что в Испании и в Португалии опять прошли демонстрации против повышения цен на энергоносители, то ли после сырников, которыми угостила его теща. Как бы то ни было, но Давнищев с утра был буквально прикован к стульчаку. Желудок через каких-то пять-шесть часов стал, было, понемногу успокаиваться, приходить в себя: повеселел, заиграл, заурчал, как вдруг Данищев услышал чей-то негромкий голос снизу. Он прислушался, и вдруг услышал отчетливые слова:

— Чувак! Эй! Слышишь? Землянин! Глянь-кося сюда!

— Кто? Да кто это? Кто? – Давнищев нагнулся над унитазом и превратился в слух.

— Чувак! Землянин! Мы из космоса!

— Кто? Кто это – Вы? – спросил Давнищев, присматриваясь к унитазу.

— Мы землянин — Говно! – послышался ответ.

Давнищев внимательнее присмотрелся к коричневой жиже на дне унитаза. С виду – жижа, как жижа. Ничего в ней не выдавало космических пришельцев. Но с другой стороны, Данищев никогда и не видел космических пришельцев, и не имел ни малейшего представления, как они выглядят. Так что, сравнивать было не с чем.

— Постойте! – воскликнул он, надевая штаны (неудобно как-то ему стало перед пришельцами без штанов стоять!), — А разве так выглядят космические пришельцы?

— Ну…. И так тоже, — уклонились от прямого ответа жидкие пришельцы, — Это одна из форм существования космической материи во Вселенной! Материя Космоса существует в виде газа, светового, квантового излучения, космической энергии и вот так иногда тоже, в виде дрисни….

— Во дела…. И пахнет тоже вот так? – встревожено морщась и принюхиваясь, спросил Давнищев.

— Да нет. Пахнем мы, пришельцы, иногда гораздо хуже, — смущенно ответили пришельцы. – По разному. Сейчас вот так, а завтра по другому. В зависимости оттого, что ты съел!

— Всеволод! У тебя все там нормально? – раздался голос жены из-за двери.

— Нормально все! – воскликнул Давнищев, — Прошу тебя, Галя: не мешай пожалуйста! У меня Контакт! Пришельцы к нам пришли!

— А! – понимающе протянула жена, — Опять Дрисня? Ну, извини, Всеволод!

— Постойте, — оживился вдруг Давнищев, вновь обращаясь к жидким пришельцам, — А как же вы, интересно, приветствуете друг друга? У вас, как я вижу, нет ни рук, ни ног? Или я ошибаюсь?

— Да очень просто: так же как и вы: целуемся! Кстати, нагнитесь-ка! Идите сюда! Мы приветствуем Вас! – торжественно провозгласили пришельцы.

— Фу! – поморщился Давнищев, — гадость какая!

— Ой, ей, ей! Да не волнуйтесь вы так! Это же не взасос! – рассмеялись жидкие пришельцы, слегка потрясываясь от смеха в унитазе. – Что ж вы все тут такие брезгливые! Так вы никогда не наладите контакта с внеземными цивилизациями!»

— Стоп! — закричал судья Ушат Помоев, взмахнув руками. — В стойку!

У Карлоса Вагиноса выпала капа изо рта от смеха. Снова встали в стойку. Николай тут же произвел тейк даун, пока Карлос продолжал беззвучно смеяться, и без труда уложил его на пол.

— Слушай дальше, гад! — зашептал он. Судья Ушат Помоев пристроился рядом, подставив под подбородок обе руки.

«- Постойте-ка! – воскликнул Давнищев, подозрительно приглядываясь к жиже, (продолжал читать с выражением Мошонкин Николай) — А как вы попали на нашу Планету?

— А ты сам подумай хорошенько! – хитровато рассмеялись жидкие пришельцы.

— Да ладно! – с сомнением протянул Давнищев. – Не может быть! Она же всегда со мной!

— Увы, мой друг! Это тебе так кажется, — поучительно объяснили пришельцы, — на самом деле, она прилетела с планеты Небиру!

— Чудно все это! А какова, интересно, цель вашего визита? – поинтересовался Давнищев.

— У нас там, на Небиру, кончились энергоносители! – печально пояснили пришельцы, — Отопление отключили. Газ! Воду тоже.

— Дела! Насчет газа — не знаю…. У меня газ тоже кончился тут с вами… А воду я вам сейчас включу! Это факт! – сказал великодушно Давнищев и нажал ручку спуска воды.

— Э-э-э-э-э-эх… су-у-у-к-к-к-а-а-а-а бля-а-а-а-адь! – только и услышал он затихающий в трубе крик жидких пришельцев сквозь шум спускаемой воды.

— Ничего, — успокоил себя Давнищев, замирая в скорбном молчании над унитазом, – Эти были, да сплыли, новые прилетят!