Подайте, Христа ради…!

    На главной улице города, носящей название проспект Революции, возле магазина "Дары природы", закрытого вот уже месяц в связи с отсутствием даров, сидел одиноко пожилой нищий, положив перед собой мятую фетровую шляпу, жалобно глядя в глаза шагающих с ускорением прохожих, время от времени канючил:
    – Подайте, Христа ради, больному бездомному человеку… Я не ел шесть дней… Подайте… Спаси вас господь…
    Проходящий мимо него неспешной походкой остриженный наголо человек в телогрейке с торчащей из порванного рукава серой ватой и с наколкой на руке "Не забуду Галю и Ната…", остановился возле нищего и внимательно прислушался к негромкому говорку нищего. Пошарив у себя в карманах и ничего не найдя, он уселся на асфальт неподалеку и, положив перед собой черную арестантскую шапчонку, сначала негромко, потом все громче и громче стал приставать к прохожим:
    – Я Зек! Первый срок схлопотал еще пацаном по 102 пункт "Г". Ошибка детства… в натуре. По мокрому, мля… Третий срок мотаю и все по десять! Тока что освободился в натуре. Слышь, фрайерок, подай что-нибудь, а то вечером все равно ограблю… Добром прошу. Жлобы! Подайте хотя бы на пузырек! Чтоб я забылся и заснул… Гадом буду…
    Приостановился возле них аккуратный, тщательно причесанный мужчина в дорогом, но помятом костюме, постоял, послушал. А увидев, как шедшая мимо нищих старушка в беленьком платочке, порывшись полчаса в своей сумке и достав оттуда узелок, поколдовала над ним часок и, вытащив на свет божий два пятака, кинула поочередно сначала профессионалу в фетровую шляпу, затем любителю в арестантскую шапчонку.
    Аккуратный мужчина в раздумье, подстелив под себя газету "Советская Россия", уселся неподалеку третьим. Он прокашлялся и хорошо поставленным голосом профессионального политика стал вещать:
    – Товарищи! Коммунисты и беспартийные! Я – бывший секретарь Обкома партии. Почти без малого двадцать лет я успешно руководил идеологическим отделом на благо советского народа, укрепляя веру в светлое будущее, в верность нашей социалистической ориентации. И вот сегодня я, как и вы, вынужден разделять участь жертв коррумпированных кругов новой социалистической буржуазии. Меня никуда не приглашают работать, хотя мой богатейший опыт руководящей работы мог бы пригодиться народу и… Короче, подайте бывшему партийному работнику на ужин…
    Через полчаса к ним присоединился пожилой кадровый рабочий в новой спецовке и гаечным ключом на семнадцать в руках. Положив перед собой промасленную рабочую кепку, он стал читать по измятой вырезке из многотиражной заводской газетки:
    – Совсем ещ-че мальчишкой пришел я на завод. Нелегко было вначале работать во взрослом коллективе. Но с годами мужал завод, мужал вместе с ним и я! Быстро овладел смежными специальностями. После службы в армии вернулся в свой трудовой коллектив. Работал мастером, бригадиром. Ударник коммунистического труда… План выполнял на сто тридцать процентов. Но… Это… Как ее… Пришла перестройка и завод стал нерентабельным. И вот теперь я на улице… Подайте кто может бедному кадровому рабочему…
    К вечеру проспект Революции было не узнать. Вся центральная улица была занята сидящими прямо на асфальте людьми различного возраста, различного пола, различного вероисповедания и различных политических взглядов. Со всех сторон неслись призывы о помощи. Люди протягивали руки и причитали:
    – Подайте разорившемуся брокеру! При заключении последней сделки на бирже я был бессовестно обманут бесчестными партнерами. Судебные исполнители описали мое имущество и вскоре оно пойдет с молотка! О, горе мне и моим детям! Подайте бедному брокеру!
    – И мне подайте, – протягивала сразу две руки симпатичная девчонка в коротенькой юбчонке, - с тринадцати лет я занимаюсь проституцией. А сейчас хочу выйти замуж и жить как все честные люди! Я хочу открыть свое дело! Свой маленький колумбарий!…
    – А я – актриса! Областного театра! Театр разогнали за ненадобностью, а я теперь без работы. Подайте на развитие искусства!
    – Подайте на лечение триппера за границей немного свободно конвертируемой валютки!
    – Подайте на восстановление разрушенной большевиками церкви!
    –Подайте на восстановление музея…
    – И мне!
    – И мне подайте!
    – На реорганизацию колхозов!
    – На выпуск новой независимой газеты!
    Гул стоял на проспекте такой, что различить что-либо было очень трудно. Невысокий мужчина с пейсами в коротких брюках с напряжением прислушивался к монотонному жужжанию толпы. Он был единственным прохожим, и его чрезвычайно интересовали сидящие люди. Наконец, разобравшись что к чему, он с любопытством спросил сидящую на складном стульчике полную даму с огромным толстым фальшивым бриллиантом в перстне:
    – Скажите, и что-таки всем подают?
    – Та ни! – отмахнулась дама, – какое там! Зато все-таки просют!
    Мужчина понимающе покачал головой и, найдя свободное место между худым негром, клянчившим о чем-то на незнакомом языке и двумя школьниками, попросившими у него по-соседски двести рублей на видеосалон, уселся на теплый асфальт. Он прочистил горло и сказал:
    – Подайте на… э-э-э-э… Подайте… просто так! Кто может!

  А.Мешков

<< & >>